Двадцать лет спустя...

Надежда Венедиктова

Двадцать лет после войны… Много это или мало? С одной стороны, достаточно много для того, чтобы кое-что сделать – восстановить разрушенное хозяйство, вырастить новое поколение, наметить четкие перспективы развития. Нельзя сказать, чтобы с этими задачами мы справились хорошо.

С другой,  война до сих пор всплывает даже в самые неожиданные моменты, сразу жестко прорывая повседневную ткань жизни. В августе плаваю вечером в теплом море, наслаждаясь тишиной и наступающими сумерками. Неподалеку рассекает воду журналистка Инна Хаджимба, часто приезжающая по вечерам на синопский пляж. Много раз мы встречались здесь, обсуждали разные темы, но сегодня вдруг коснулись войны, и мне открылась еще одна трагическая история.

13 августа 1992 года Инна отправила малолетнего сына в очамчирскую деревню, а на следующий день должна была поехать туда сама. Но война разделила ее с сыном сразу и надолго. Находясь в Гудауте, Инна никому не сказала слова о том, что ее сын за линией фронта, боясь, что эти сведения дойдут до врага. Молчал и ее муж. Когда он погиб, однополчане рассказали ей, что перед смертью он вспоминал ее и дочь. «Я поняла, что они говорят неправду, чтобы утешить меня. Если бы он действительно успел хоть что-то произнести, он бы обязательно упомянул имя сына», – добавила она, глядя в сторону.

Краски заката сразу поблекли, война дотянулась до нас через двадцать лет с легкостью необыкновенной – теперь я всегда буду помнить и об этой истории.

Еще через несколько дней обсуждаем с Гули Кичба горячую тему строительства торгового центра на месте братского захоронения, и вдруг она рассказывает  то, что даже пересказать сложно. Когда после войны раскопали эти братские могилы, родственников пригласили опознать тела погибших. Муж Гули и младший сын не взяли ее с собой, чтобы уберечь от страшного зрелища, и сами пошли опознавать погибшего сына и брата. Муж уже пригляделся к телу, которое показалось ему родным, и вдруг на него с плачем упала незнакомая женщина. «Не мог же я сказать ей, что это не ее сын, – растерянно объяснил муж, когда они вернулись домой.

Гули помолчала, стараясь справиться с волнением, и сказала с обезоруживающей прямотой: «Конечно, нам было тяжело смириться с тем, что мы не можем сами похоронить нашего мальчика. Но зато я знаю, если это он, то он похоронен с любовью и за могилой ухаживают. Но мы все-таки надеемся, что в результате эксгумации, возможно, будет найден и мой сын».

Да, пережившим войну, забыть ее невозможно. Она и дальше будет стучаться в нашу жизнь, напоминая о себе, и в день Победы она будет рядом с нами.